Неточные совпадения
Вот этот характер наших сходок не понимали тупые педанты и тяжелые школяры. Они видели мясо и бутылки, но другого ничего не видали. Пир
идет к полноте жизни, люди воздержные бывают обыкновенно сухие, эгоистические люди. Мы не были
монахи, мы жили во все стороны и, сидя за столом, побольше развились и сделали не меньше, чем эти постные труженики, копающиеся на заднем дворе науки.
Симоновский архимандрит Мелхиседек сам предложил место в своем монастыре. Мелхиседек был некогда простой плотник и отчаянный раскольник, потом обратился
к православию,
пошел в
монахи, сделался игумном и, наконец, архимандритом. При этом он остался плотником, то есть не потерял ни сердца, ни широких плеч, ни красного, здорового лица. Он знал Вадима и уважал его за его исторические изыскания о Москве.
В 768 году Амвросий Оперт,
монах бенедиктинский,
посылая толкование свое на Апокалипсис
к папе Стефану III и прося дозволения о продолжении своего труда и о издании его в свет, говорит, что он первый из писателей просит такового дозволения.
«Это что такое значит?» — подумал Вихров и
пошел вслед за
монахом. Тот направился
к Александровскому саду и под ближайшим более тенистым деревом сел. Павел тоже поместился рядом с ним.
Монах своим кротким и спокойным взором осмотрел его.
Захаревский
послал своего кучеренка
к этому
монаху; тот ему передал что-то от барина.
Монах кивнул ему в знак согласия головою и быстрыми шагами
пошел к монастырю, — и когда путники наши вошли в монастырскую ограду, он уже ожидал их на каменном крыльце храма.
Мне надо было бы этим случаем графской милости пользоваться, да тогда же, как
монах советовал, в монастырь проситься; а я, сам не знаю зачем, себе гармонию выпросил, и тем первое самое призвание опроверг, и оттого
пошел от одной стражбы
к другой, все более и более претерпевая, но нигде не погиб, пока все мне
монахом в видении предреченное в настоящем житейском исполнении оправдалось за мое недоверие.
— Молебен! — сказал он стоявшим на клиросе
монахам, и все
пошли в небольшой церковный придел, где покоились мощи угодника. Началась служба. В то время как
монахи, после довольно тихого пения, запели вдруг громко: «Тебе, бога, хвалим; тебе, господи, исповедуем!» — Настенька поклонилась в землю и вдруг разрыдалась почти до истерики, так что Палагея Евграфовна принуждена была подойти и поднять ее. После молебна начали подходить
к кресту и благословению настоятеля. Петр Михайлыч подошел первый.
Но что обо мне могли думать
монахи, которые, друг за другом выходя из церкви, все глядели на меня? Я был ни большой, ни ребенок; лицо мое было не умыто, волосы не причесаны, платье в пуху, сапоги не чищены и еще в грязи.
К какому разряду людей относили меня мысленно
монахи, глядевшие на меня? А они смотрели на меня внимательно. Однако я все-таки
шел по направлению, указанному мне молодым
монахом.
— Но вы в этом случае — поймите вы — совершенно сходитесь в мнениях с сенатором, который тоже говорит, что я слишком спешу, и все убеждал меня, что Петербург достаточно уже облагодетельствовал нашу губернию тем, что прислал его
к нам на ревизию; а я буду там доказывать, что господин граф не годится для этого, потому что он плотоугодник и развратник, и что его, прежде чем
к нам, следовало
послать в Соловки
к какому-нибудь
монаху для напутствования и назидания.
— И быть бы мне
монахом, черной божьей звездой, — скороговоркой балагурил он, — только пришла
к нам в обитель богомолочка из Пензы — забавная такая, да и сомутила меня: экой ты ладной, экой крепкой, а я, бает, честная вдова, одинокая, и
шел бы ты ко мне в дворники, у меня, бает, домик свой, а торгую я птичьим пухом и пером…
— Упрям дятел, да не страшен, никто его не боится! Душевно я советую тебе: иди-ка ты в монастырь, поживешь там до возраста — будешь хорошей беседой богомолов утешать, и будет тебе спокойно, а
монахам — доход! Душевно советую.
К мирским делам ты, видно, не способен, что ли…
Остальное
пошло так, как Ольга Федотовна хотела для счастья других: с течением многих лет ее Василий Николаич, которого она притравила, как Диана Актеона, окончил курс академии,
пошел в
монахи и был,
к удовольствию сестры, архиереем, а Ольга Федотовна так и осталась Дианою, весталкою и бабушкиною горничной.
«Надо, чтоб тёща скорее переехала
к нам, а Алексея — прочь. Наталью приласкать следует. „Гляди, как любят“. Так ведь это он не от любови, а от убожества своего в петлю полез. Хорошо, что он
идёт в
монахи, в людях ему делать нечего. Это — хорошо. Тихон — дурак, он должен был раньше сказать мне».
Медленно, как огромная черепаха,
монах отползал прочь, а Пётр Ильич Артамонов
шёл к Ольге, рассказывал ей о кутежах Алексея на ярмарке.
После разговора с игуменом и мне захотелось в другой монастырь
идти, где бы победнее, попроще и не так много работы; где
монахи ближе
к делу своему — познанию грехов мира — стоят, но захлестнули меня разные события.
После ужина, когда уехали гости, он
пошел к себе в комнату и лег на диван: ему хотелось думать о
монахе. Но через минуту вошла Таня.
Ой, во кустах, по-над Волгой, над рекой,
Вора-молодца смертный час его настиг.
Как прижал вор руки
к пораненной груди, —
Стал на колени — богу молится.
— Господи! Приими ты злую душеньку мою,
Злую, окаянную, невольничью!
Было бы мне, молодцу, в
монахи идти, —
Сделался, мальчонко, разбойником!
И вот иерей Софроний пишет, как Мамай попущением божиим, от научения диавола,
идет казнити улус свой, Русскую землю; как великий князь Димитрий прежде всего обращается за советом
к митрополиту Киприану; как тот советует «утолить Мамая четверицею (т. е. дать ему вчетверо больше того, что прежде давалось), дабы не разрушил христовой веры»; как Димитрий получает благословение двух воинов-монахов от св.
Она
идет прямо
к нему. В страхе очертил он около себя круг. С усилием начал читать молитвы и произносить заклинания, которым научил его один
монах, видевший всю жизнь свою ведьм и нечистых духов.
Монах пошел к крестьянину и провел с ним день и ночь. Крестьянин вставал рано утром и только говорил: «Господи», и
шел на работу и пахал целый день.
К ночи он возвращался и, когда ложился спать, во второй раз говорил: «Господи».
Посмотрел
монах так на жизнь крестьянина. «Нечему мне учиться тут», — подумал он и подивился, зачем старец
послал его
к крестьянину.
Верно, дело
идет большое, до всех добираются, говорят, что даже самые архимандриты призваны
к ответу и лишены своих мест, не упоминаю уж о попах,
монахах и прочего звания духовных людях.
— Признаюсь, я бы хотела видеть рыдающего от страсти… отшельника,
монаха, настоящего
монаха… И как бы он после, бедняжка, ревновал. Эй, человек! подайте мне еще немножко рыбы. Однажды я смутила схимника: был в Киеве такой старик, лет неизвестных, мохом весь оброс и на груди носил вериги, я
пошла к нему на исповедь и насказала ему таких грехов, что он…
Но несмотря на всю эту массу почестей, отец Диодор, однако, попал в
монахи, и указывал мне на это, как на знак воли промысла, а потом
пошел еще храбрее и храбрее: он рассказывал нам о храбрости давних и недавних греческих греков вроде Колокотрони, Ботцариса и Бобелины, а от них непосредственно переносился
к нашему балаклавскому баталиону, героизм которого выходит еще грандиознее.
Как скоро молодой
монах Пантака вернулся в Колшамби, он
пошел к ювелиру и рассказал ему обо всем, что случилось в лесу.
Народ уже отхлынул из Успенского собора. Средина церкви была почти пуста. У иконостаса, справа, служили на амвоне молебны, спешно, точно вперегонку. Довольно еще густая толпа, больше всех из простонародья, обступила это место и толкалась
к иконостасу. Пучки свечей на паникадилах бледно мигали, голоса пели жидко и торопливо. По церкви взад и вперед бродили богомольцы, глазея на стенную живопись. Изредка показывались
монах или служка и лениво
шли к паперти.
— Что мне с ними мириться-то!.. Обидел, что ли, я кого?.. Курица, и та на меня не пожалуется!.. А страшно, отче преподобие!.. Ох, голова ты моя, головушка!.. Разума напиталась,
к чему-то приклонишься?.. В
монахи пойду.
Надев чистую одежду, я хотел
идти к бывшему
монаху Аммуну, который занимался всякими делами, и закабалить ему себя на целую жизнь, лишь бы взять сразу деньги и отдать их на выкуп от скопца детей Магны.
В
монахи идти еще успею, потому что, может быть, какое-нибудь и получше дело наклюнется; в актеры — и хорошо бы, да не знаю,
к кому обратиться.
В псаломщики меня не примут, в
монахи идти не хочется, потому что чувствую приверженность
к общественной жизни; чтоб сделаться доктором или профессором, нужно учиться, а чтоб быть актером Александрийского театра, ничего этого не надо и достаточно уметь только читать.
Он быстро
пошел по направлению
к дому.
Монах следовал за ним. Поднявшись на невысокое крыльцо с тесовой крышей, они прошли прихожую и вошли в первую комнату нового суворовского дома.
Имея меткий глаз, по приказанию начальства, не целясь, вдогон за каким-то беглым пулю пустил и без всякого желания, на свое горе, убил того, и с той поры он все страдал, все мучился и, сделавшись негодным
к службе, в
монахи пошел, где его отличное поведение было замечено, а знание инородческого языка и его религиозность побудили склонить его
к миссионерству.
Странница успокоилась и, наведенная опять на разговор, долго потом рассказывала про отца Амфилохия, который был такой святой жизни, что от ручки его ладоном пахло, и о том, как знакомые ей
монахи в последнее ее странствие в Киев дали ей ключи от пещер, и как она, взяв с собой сухарики, двое суток провела в пещерах с угодниками. «Помолюся одному, почитаю,
пойду к другому. Сосну, опять
пойду приложусь; и такая, матушка, тишина, благодать такая, что и на свет Божий выходить не хочется».